КЛУБ ПОБЕДиТЕЛЕЙ
Комплекс неполноценности у Евгения Лычкина развивался, подобно новорожденному ребенку: ни по дням, а по часам. Особенно тяжело приходилось утром. Глава семьи пробовал оказаться полезным: вставал приготовить горячий завтрак и сварить кофе. Жена цедила сквозь зубы бессмысленные приказания, дочь сидела в наушниках.
Оставшись один, Лычкин подходил к окну, чтобы увидеть, как, кроме семенящей на каблучках дочки и по-утиному переваливающейся Майи, по улице спешат многие счастливчики, у которых есть то, что он не мог найти вот уже больше года. Евгений даже не предполагал, что будет с завистью смотреть на почтальона или продавца газет. А ведь он считал себя достойным, если уж не директорской должности ресторанного заведения, то уж совершенно точно ее замещающей. Ведь тот случай увольнения из закусочной, где он работал менеджером, был воспринят, как знак: пора найти работу с достойной зарплатой. Энтузиазм, с которым Евгений рассылал резюме по газетам и сайтам, спускался вниз по эмоциональной шкале, конкурируя с понижающимся уровнем желаемой зарплаты. Как назло, ссора с директором случилась незадолго до кризиса. Упреки жены, с трудом справляющейся с кредитами, заканчивались скандалами с обвинениями в невостребованности Евгения на рынке труда, а заодно и в мужской неполноценности.
Долгожданный звонок раздался вечером, когда домашние, откушав приготовленного главой семьи сырного супа и суфле из семги, занялись своими делами. Закончив разговор, Евгений Владимирович, расправив плечи, зашел в гостиную, где его дочь, как он считал, убивала время перед ноутбуком, тусуясь на форумах.
— Ну вот, наконец, дождался! — выдохнул Лычкин. — Достойную работу предложили.
— И где? — спросила Ася, продолжая отстукивать на клавиатуре виртуальное послание.
— Директором ресторана «Золотой павлин».
На мгновение Ася оторвала взгляд от экрана.
— Пап, да ты чего?! Забудь! Тебя из закусочной уволили, а тут крутейший ресторан.
— А тебе-то откуда про ресторан известно? — проглотив оскорбление удивился отец семейства,.
— Катька рассказывала. Она там с родителями часто обедает. А ты сам знаешь, сколько у них бабла, — Лычкин кивнул: отец вышеназванной подруги упоминался в их семье очень часто. Жена его могла позволить себе не работать, а дочь чуть ли не каждый день смущала одноклассников новыми нарядами. — Так что можешь не париться.
— А я все-таки попробую, — упрямо заметил Евгений.
Поймав насмешливый взгляд карих глазенок, Лычкин отвернулся к окну. Решил поделиться радостью с доченькой, вот и получил. Давно уже они перестали понимать друг друга.
Старенький ноутбук завис, и Ася, воспользовавшись моментом, попыталась беспристрастным взглядом оценить отца в должности директора. Сутулая фигура в застиранной футболке, обтягивающая брюшко, мешала воображению. Закрыв глаза, Ася мысленно одела отца в шелковый костюм, дала в руки дорогущий мобильник. В довершении образа уложила разлохматившиеся кудряшки и сбрила трехдневную щетину, переодела стоптанные тапочки в сверкающие новые ботинки. Улыбнулась разыгравшемуся воображению — она была бы вовсе не против такого папули — и вздохнула, возвращаясь в реальность.
— Тебе даже не в чем пойти на собеседование.
— У меня есть новый костюм, — заметил Евгений, глядя на играющих с мячом мальчишек во дворе.
— Даже не называй костюмом тот отстой, который ты купил по дешевке, — подражая голосу отца, добавила Ася. — А уж если ты свой древний мобильник достанешь из кармана, всё будет кончено. Лучше оставь его дома.
Евгений Владимирович повернулся к дочери. Кто дал ей право так разговаривать?! Ася, всегда чутко улавливающая настроение, поняла, что переборщила, но уже не могла остановиться.
— Пап, не обижайся. Но вы с мамой лузеры. Покупаете все на распродажах. Завидуете соседям. А сами ничего не делаете! Всегда можно придумать, где денег срубить. В Москве ведь живете, все деньги здесь крутятся.
Ася хотела сказать, что даже она, несмотря на свои четырнадцать, пытается войти в мир бизнеса, придумывая новую компьютерную игру, но не успела.
-Это уже слишком! — повысил голос Евгений Владимирович. — Я запрещаю тебе разговаривать в таком тоне. Скажи спасибо, что ни в чем не нуждаешься.
Лычкин выскочил из гостиной, желая только одного — выпить еще одну бутылочку холодного пива, чтобы жизнь хотя бы ненадолго наладилась. На кухне Майя смотрела «Кармелиту» и жевала эклер. На обеденном столе все еще стояли грязные тарелки. Доставая запотевшую бутылку из холодильника, глава семьи попросил погладить рубашку.
— Возьми утюг и сам погладь! — возмутилась жена с набитым ртом, не отрывая взгляда от телевизора. — Целыми днями валяешься на диване и пьешь на мои деньги.
Евгений ретировался в спальню. Открыл «Клинское», нацепил на нос очки. По СТС шло «Девять ярдов». Евгений сделал глоток пива и погрузился в происходящее на экране. Брюс Уиллис был как всегда великолепен и очень убедителен. После выпитой бутылки настроение у главы семейства улучшилось. И что он раскис, в конце концов?! Еще не поздно все исправить. Когда появятся деньги, все будет иначе. Только бы его приняли на работу в «Золотой павлин».
На собеседование Евгений собирался в боевом настроении. Надел костюм, завязал галстук. Встал перед зеркалом. Отражение не порадовало: обрюзгшее лицо выдавало выпитые накануне пять бутылок «Клинского», пиджак не застегивался на пуговицу, галстук не подходил к рубашке. Евгений взял старенькую Нокию, но, вспомнив слова дочери, положил телефон обратно на столик.
Погода Лычкина не порадовала: вот уже целый месяц на улице было тепло, серо и противно. Зима где-то задержалась. Евгений вздохнул и побрел к метро «Кузьминки».
По мере приближения к «Золотому павлину» решимость таяла. Центр столицы подавлял обилием хорошо одетых людей, дорогих машин и сверкающих витрин магазинов и кафе. Девушки чуть постарше его дочери щеголяли в норковых полушубках, уверенно переставляя свои ножки на высоких каблучках. Подул ледяной ветер, он поглубже запахнул свой видавший виды пуховик, вдруг ощутив себя старым неудачником.
Евгений неуверенно вошел в ресторан и огляделся. Из-за близорукости сидевшие за столиками люди показались ему моложе и красивее, чем на самом деле. Белые накрахмаленные скатерти и сверкающие столовые приборы вопили, что он здесь лишний. Несчастный соискатель замер на месте, заметив, что к нему направился высокий молодой человек в бардовой униформе.
— Я на собеседование, — выпалил он официанту, не дожидаясь вопросов.
Лычкин вспотел, пока шел через весь зал к начальнику отдела кадров. Ему казалось: все смотрят на него и думают, что делает здесь этот плохо одетый человек.
— Вакансия закрыта! — буркнул мужчина средних лет, не поднимая головы от бумаг на столе.
— Но как же так?! — возмутился непривычно для себя тонким голосом Евгений. — Вы же сами меня вчера пригласили на собеседование.
— Это было вчера. Сегодня с утра появился кандидат, который нам идеально подходит.
— Но, — от обиды и унижения Евгений осмелел, — вы даже не поговорили со мной. Вдруг я подхожу вам больше.
Кадровик окинул его взглядом, словно выставленный на продажу предмет интерьера.
— Хорошо. Раз уж вы здесь, давайте побеседуем, — начальник отдела кадров указал на стул. — Присаживайтесь и расскажите о себе. Ваше последнее место работы. Опыт в подобной должности. Знание языков. Как вы находите наше меню и что вы можете предложить, чтобы привлечь больше посетителей?
Лычкин впал в отчаяние. Зачем он поставил себя в идиотское положение? Надо было сразу уйти. Все эти вопросы лишь указывали на его профнепригодность. Евгений достал платок, вытер пот со лба и поднялся.
— Вы, наверно, правы. Я не гожусь для этой должности.
Кадровик понимающе кивнул и вновь опустил голову к бумагам.
Лычкин прошел через сверкающую залу с завистью глядя на людей, которые могли позволить себе обед в этом заведении.
У метро «Пушкинская» проигнорировал протянутую листовку. Нет денег что-то покупать. Этот мир не для него. Огляделся в поисках ларька. Бутылка пива помогла бы перенести позор. Жена и дочь оказались правы: оставить работу в закусочной было глупейшей ошибкой.
— Не упускайте свой шанс! Измените свою жизнь! — донесся до Евгения голос раздающего листовки.
Молодой человек выглядел слишком хорошо для представителя данной профессии. Из-под распахнутого черного полупальто виднелся наглаженный костюм, а ботинки сверкали, словно он только вышел из машины.
— Перестаньте быть лузерами! — донеслось до Евгения, и он заметил, как встрепанная женщина с измученным лицом схватила листовку. Слово «лузер» возымело эффект. Лычкин остановился, сделав вид, что рассматривает диски в витрине киоска.
Молодой человек улыбнулся девушке, вручив зеленый квадратик бумаги. «Ваш успех зависит только от вас», — заверил он ее и подошел к Лычкину.
— Возьмите листовку и приходите к нам. Ваша жизнь сразу изменится.
— Неужели? — хмыкнул Евгений, уставившись на бумажку.
— Просто поверьте! — уверенно сказал молодой человек. — Я могу записать вас прямо сейчас, — он ловко достал из черной кожаной сумки планшетку. — Вам удобно завтра или послезавтра?
— Завтра. Но я не уверен, что мне это нужно.
— Ваша фамилия, имя, отчество. Контактный телефон.
— Но я...
— Неужели вы не хотите измениться? Стать успешным человеком?
— Хочу, но у меня пока нет денег, — Лычкин замялся. — Может быть позже, когда найду работу.
— Тестирование бесплатно. Все платежи после достижения результата.
— После того, как я найду работу?
— Высокооплачиваемую работу, заметьте. Я в этом совершенно не сомневаюсь. Завтра в одиннадцать удобно? — Евгений послушно кивнул. Раздатчик листовок явно обладал магической силой, противиться которой не представлялось возможным. После пережитого унижения хотелось, хотя бы ненадолго поверить в себя. — Кстати, я не представился, ведущий проекта по улучшению жизни — Андрей Щербаков. — Добро пожаловать в клуб виннеров.
Глава 2
Сжимая зеленый листочек в руке, Лычкин спустился в метро. Нужно хорошенько все обдумать. А думалось лучше всего у озера в Кузьминском парке. И пусть сейчас в лесу голые деревья, а от воды тянет сыростью, можно взять пива, сесть на скамейку и спокойно поразмышлять, как же он докатился до такого состояния, что ему потребовалась помощь. Евгений вспомнил активного, уверенного в себе молодого человека, раздающего листовки. Конечно, он не так молод: на той неделе исполнилось тридцать три года, но оставшуюся половину жизни не хочется провести так же бесславно. На озере, глядя на плавающих уток, Лычкин решил, что сделает все, чтобы получить деньги, и, как следствие, признание близких. Вот так уж, к сожалению, повелось в этом мире. Деньги правят отношениями с родными. И правилу приходится подчиняться. Другое дело, если бы он жил один. Устроился бы на любую работу, а в свободное время писал бы свою кулинарную книгу и гулял в парке. Для себя ему почти ничего не нужно.
Домой возвращался в хорошем настроении. На четвертом этаже их белой пятиэтажки в Асиной комнате с розовыми шторами светилось окно. «Я сделаю это, доченька, чтобы ты мной гордилась», — прошептал он и начал подниматься по ступенькам.
Ровно в одиннадцать Евгений Владимирович сидел перед Андреем Щербаковым в маленьком кабинете. Пока молодой человек, обаятельно улыбнувшись, что-то доделывал, Лычкин успел его рассмотреть. Светлые волосы Андрея аккуратно пострижены и уложены. Прямая челочка стояла хохолком над низким лбом, удлиняя маленькое лицо с волевым подбородком. На стуле он сидел очень прямо, не облокачиваясь на спинку. Внезапно Лычкин понял, что показалось странным, когда он вошел. В кабинете, также как и в коридоре, не было окон. Лампы дневного света резали глаза.
— Извините, что заставил ждать, — поднял голову Щербаков. — Времени не хватает, но я люблю свою работу: она позволяет мне увидеть людей, добившихся своих целей. Напомню: я ведущий проекта по улучшению жизни. Давайте, немного побеседуем. — Считаете ли вы себя лузером?
Евгений подпрыгнул на стуле.
— Послушайте! Я пришел сюда вовсе не для того, чтобы вы издевались надо мной.
Приветливое лицо Щербакова выглядело отстраненным и строгим.
— Вы не ответили. Да или нет?
— Да! Да! Черт возьми! Иначе, зачем бы я приперся сюда, — разозлился Евгений.
— Замечательно, вы допущены на тестирование, — к лицу Андрея вновь приклеилась улыбка. — Если бы вы ответили «нет», мы бы не смогли сработаться. Для того чтобы сделать шаг навстречу изменениям, прежде всего надо осознать их необходимость. Итак, будьте добры ваш паспорт для регистрации.
Лычкин уже второй раз в этом заведении, первый был на входе, где сидел охранник, протянул потрепанную бардовую книжечку. Пока молодой человек вбивал сведения в компьютер, Евгений разглядывал кабинет. Обратил внимание на белую, совсем как в кабинете врача, кушетку и графики на стене.
Спустя минут пять после того, как Андрей отправил по электронной почте сведения, зазвонил телефон.
— Я пробил твоего Лычкина, — голос шефа как всегда звучал сухо и официально. — Продолжай работу. Уйти отсюда, не подписавшись на программу, клиент не должен. Сам знаешь, статистики у тебя в этом месяце упали.
— Понял, Константин Борисович, — бодро ответил Андрей и повесил трубку. — Ну что ж, начнем, Евгений Владимирович. — Он щелкнул мышкой, открывая нужный файл. — Для оказания помощи мне потребуются дополнительные сведения о вашей жизни. Для удобства есть список вопросов.
— Хотелось узнать, в чем заключается ваша методика, — извиняюще проговорил Евгений.
— Я все объясню после того, как заполним анкету.
Лычкин послушно ответил на вопросы о родителях, жене и дочери, о том, как учился в школе, с кем дружил, когда женился и прочее. Изложенная им биография выглядела такой же серой и непримечательной, как и он сам. Закончив с анкетой, Андрей вышел из комнаты, а у Евгения возникло желание сбежать. Никто ему не поможет. Оставаться ему лузером до конца дней своих.
Щербаков вернулся с небольшим коричневым плоским чемоданчиком.
— Сейчас объясню, в чем заключается уникальность нашей методики. Этот прибор — обычный гальванометр. Вы берете в руки два цилиндра, и через ваше тело проходит электрический ток около двух вольт. Это чуть больше, чем напряжение пальчиковой батарейки. Сейчас я включу нашего помощника, а вы возьмите баночки. — Лычкин повиновался. — Смотрите сюда. Эта шкала показывает изменение сопротивления вашего тела в зависимости от переживаний. Вы волнуетесь? — спросил Андрей, наблюдая за качнувшейся стрелкой. — Сопротивление возросло. Расслабьтесь, закройте глаза. Представьте, что вы на пляже. Солнце. Волны. Замечательно. Открывайте глаза и смотрите на шкалу. Видите, стрелка упала вправо? А теперь подумайте о вашей жене. Что она вам вчера сказала? — Ого, смотрите, стрелка так и перескочила влево. Вы поссорились?
— Мы постоянно ссоримся, — сердито заметил Лычкин.
— Понятно. Этот прибор, сконструированный нашим талантливым изобретателем, используется для определения области болезненных воспоминаний. Если нажать на эту красную кнопочку, — Щербаков слегка постучал по ней пальцем, — уровень тока кратковременно возрастет, что позволит стереть неприятное воспоминание. Принцип действия ясен? Кладите баночки на стол. Все это совершенно безопасно.
— Непонятно, как это может мне помочь.
— Объясняю. Мозг человека можно сравнить с компьютером. Любое событие записывается в именной файл и хранится в памяти в определенной папочке. На каждого человека хитрый мозг тоже заводит папочку с его именем. И как только вы, к примеру, поссорились с женой, то он сразу заводит файл «ссора № 133» и помещает его в папку «Жена». В этом файле записаны все слова вашей жены, все звуки, которые присутствовали в тот момент, ваши ощущения. Ссоры накапливаются, и со временем уже один вид вашей супруги вызывает болезненную реакцию. Наш помощник, — Щербаков погладил прибор рукой, — позволяет определить область накопленной боли и, что самое важное, стереть ее. Тот же принцип компьютера: ненужный файл отправляется в корзину. Можно стереть каждую вашу ссору, и вы будете относиться к жене, словно вы с ней только познакомились. Но этот процесс очень трудоемкий и желательно проводить его вместе с супругой, у которой имеются свои файлики с названием «Муж». То же самое касается родителей, друзей, детей. И вот вся эта накопленная боль мешает добиваться успеха. Хитрый мозг выхватывает из вашей жизни, определенные выражения, которыми вас награждали, и формирует вашу программу. Согласитесь, что с установками: «Ты — неудачник. Ты — лузер. Ты — идиот. Ты не нравишься женщинам» трудновато стать преуспевающим человеком?
Андрей перевел дыхание и, убедившись, что в глазах клиента горит тот самый огонек интереса, позволяющий заключать сделки, продолжил:
— Когда исследования только начинались, казалось, если вычистить из человека всю эту дрянь, он изменится, но это оказалось не так. Попадая в ту же среду и общаясь с теми же людьми, все быстро возвращалось на свои места. Тогда исследователи провели ряд опытов и поняли: неудачникам катастрофически не хватает генетических установок на победу. Тестирование успешных людей выявило их основные качества, такие, как настойчивость, целеустремленность, уверенность в себе и прочее.
— Говоря проще: — продолжал неутомимый Андрей, с удовольствием слушая свой уверенный голос, — мы стираем ваши неудачи и записываем на освободившееся место чужие победы. Например, в вашем мозгу появляется воспоминание о соревнованиях, в которых вы выиграли, работа, где вы получили премию или добились потрясающих результатов. Можно поместить туда запись, как вы спасли кому-то жизнь. Обычный набор бойцовских качеств.
Лычкин нетерпеливо заерзал на стуле и спросил, откуда берутся эти записи.
— К нам приходит много успешных людей. В основном это бывшие спортсмены, которые в прошлом были чемпионами. Попадаются и бизнесмены. Недавно обратился даже жокей, получивший травму на последних соревнованиях и вынужденный бросить скачки.
— И эти люди позволяют копировать личную информацию?
— Это достаточно хорошо оплачивается. Кстати, вы спортом увлекались?
— Да, — с гордостью сказал Лычкин. — Занимался парным фигурным катанием. Даже в соревнованиях участвовал, но потом неудачно упал. Повредил колено. Пришлось бросить.
— У выдающихся спортсменов обычно присутствуют эти хорошие установки: «настойчивость в достижении цели», «воля к победе», «победа любой ценой». Думаю, мы подберем вам подходящего фигуриста и запишем его воспоминания. А то, что вы когда-то занимались этим видом спорта, облегчит адаптацию к внедренной информации. Фигуристов у нас базе достаточно много. В вашем мозгу появится память о том, что вы были чемпионом и это, поверьте, совершенно изменит вашу жизнь. Вы сразу же будете себя вести, как победитель и после этого, как поется в песне, «мир прогнется под вас».
— Вы что же из любого лузера можете сотворить виннера? — удивленно спросил Евгений, стараясь не думать, как он будет жить с чужими воспоминаниями.
— Ни для кого не секрет, что последнее время наш генофонд изменился в худшую сторону. Посмотрите, какое место Россия занимает в мире. Иностранцы смеются нам в лицо. Только у нас в центре есть оборудование и создана программа, позволяющие изменить эту ситуацию. Через десяток лет нашей работы мы создадим много способных людей, и ситуация в нашей стране изменится. Людям, которым не повезло от рождения, мы даем реальный шанс. И я с гордостью отвечаю на ваш вопрос: мы можем любого неудачника превратить в виннера. — Щербаков посмотрел на часы на стене, и предложил Евгению сделать перерыв и выпить кофе в столовой.
Лычкин заерзал на стуле, пытаясь вспомнить, сколько денег осталось в кошельке. Свои сбережения у него кончились, а Майя давала деньги только на продукты.
— Это бесплатно, — добавил Щербаков, заметив тень сомнения на лице клиента.
Евгений вздохнул с облегчением. Голова гудела от избытка информации. Улыбаясь, руководящий проектом протянул ему ручку и чистый лист бумаги.
— Небольшое задание. Запишите любой неприятный случай из вашей жизни, чтобы я мог продемонстрировать вам, как работает наш прибор.
— Зачем писать?
— Этот эпизод вместе с заключенной в нем болью сотрется из памяти. Как я потом докажу, что это событие имело место в вашей жизни?
— Логично, — хмыкнул Евгений, вставая.
— За это время мы запустим ваши данные в компьютер, чтобы подыскать наиболее подходящий для вас образец виннера. Если найдется готовый вариант, получите большую скидку. Готовый вариант означает, что у нас в базе есть очень похожий на вас виннер.
Лычкин почувствовал, что вспотел, он всегда потел, когда волновался. Так ему захотелось вычистить всю дрянь из своего мозга и получить этот набор «бойцовских» качеств, но упоминание о скидке подвело к мысли о том, что за удовольствие нужно расплачиваться.
Глава 3
Войдя в столовую, Евгений огляделся. Устроившись в уголке, две симпатичные девушки что-то обсуждали и смеялись, у стены мужчина его возраста в очках пил кофе. Играла расслабляющая музыка, в аквариуме резвились золотые рыбки. Лычкин налил кофе из автомата и взял с большого блюда два эклера.
На кремовых стенах хорошо смотрелись картины и фотографии. На одной из них застыли в финальной позе двое фигуристов в красных костюмах. На Евгения нахлынули воспоминания. Сначала травма колена казалась несерьезной, но потом пришлось отказаться от фигурного катания. А как хороша была его гибкая озорная партнерша с веселыми глазами. Работоспособности и оптимизма у Карины хватало на двоих. После того, как он ушел из спорта, она нашла в себе силы продолжить тренировки в одиночестве. Через три года он уже увидел ее по телевизору на пьедестале почета. К ее темным коротким волосам и карим глазам очень подходил красный цвет платья. Не случилось бы тогда злополучного падения, мог бы стоять рядом с ней. Евгений задумался. Если быть честным с самим собой, он не стремился к успеху, хотя и любил фигурное катание. Наверно, поэтому так легко сдался после травмы, даже обрадовался, что больше ничего не надо никому доказывать. Не было у него той самой воли к победе, о которой говорил Щербаков. Если анализировать его жизнь, он везде не дорабатывал, легко сдаваясь и уступая победу другим. Мать называла его неудачником, ставя в пример друзей и одноклассников. Евгений обижался, но вовсе не возгорал желанием доказать обратное. Наоборот, уходил в себя, закрывался в своей маленькой комнате, слушал музыку или совершал долгие прогулки по лесу в любую погоду. Ему нравился дождь, позволяющий побыть наедине с природой.
Женился он рано, в восемнадцать лет, после того, как Майя забеременела. Когда родилась Ася, жизнь наполнилась новым смыслом. Вставал по ночам, менял пеленки. Радовался беззубой улыбке малышки и укачивал ее на руках бессонными ночами. Когда капризное существо засыпало, укладывал в деревянную клеточку — так он в шутку называл детскую кроватку — и выходил на балкон, полюбоваться, как от рассветного солнца розовеют деревья в парке. Иногда летом, если Ася не засыпала, отправлялся гулять с коляской. Входил лес, принюхиваясь, как собака, к острым утренним запахам влажности и росы. Шел по узкой тропинке любимым маршрутом. Ставил коляску на берегу озера, скармливал уткам черствый хлеб. Евгений так увлекся воспоминаниями, что не заметил, как у его столика остановилась высокая девушка с чашкой кофе в руке.
— Здесь свободно?
— Да, пожалуйста, — спохватился Лычкин, возвращаясь в реальность и поспешно делая глоток остывшего кофе.
— Собираетесь вступить в виннерский клуб?
— Пока не знаю, — вздохнул Евгений, задерживаясь взглядом на ее открытом лице с собранными в пучок светлыми волосами. Серые глаза в обрамлении длинных ресниц казались сияющими. — Заманчивое предложение, конечно. А вы первый раз?
— Я здесь давно. Меня зовут Эвелина. А вас?
— Евгений.
— Не раздумывайте, Евгений. Мир любит удачливых людей.
— Это правда, — вздохнул Лычкин, вспоминая собеседование в «Золотом павлине».
— Не упустите шанс избавиться от неприятных воспоминаний. Без них гораздо лучше.
Евгений вспомнил располневшую, недовольную всем и им в особенности Майю. Вот бы стереть из памяти ее обидные слова по поводу его мужского достоинства и неумения зарабатывать. Он жил с ней только ради дочери. Раньше у них с Асей были хорошие отношения, они много времени проводили вместе. Потом девочка выросла и стала, к великой радости Майи, которая их жутко ревновала, гулять с подружками. Больше он не знал, что творилось у нее на душе.
— Евгений Владимирович, а я вас ищу. — Возле их столика появился Андрей, и Лычкин мгновенно вспомнил, что не записал неприятный случай. Чистый листок бумаги с ручкой так и лежал на краешке стола.
— Я еще не выполнил задания.
— Это я его задержала, — улыбнулась девушка. — Убеждала, что нельзя упускать такой шанс.
— Как дела, Эвелина? Выглядите прекрасно.
— Спасибо. Все просто отлично.
— Ну вот, а вы сомневались, — кивнул ей Андрей. — Берите пример со смелых девушек. Жду вас в кабинете.
Эвелина поднялась.
— Не буду вас задерживать. Если решитесь принять участие в проекте, обязательно увидимся.
— А если нет? — с надеждой спросил Евгений.
Она улыбнулась:
— Зачем мне неудачники?!
Лычкин смотрел, как уверенно ступают по мраморному полу стройные ножки Эвелины в черных обтягивающих джинсах. Неужели ей так помогла эта программа? Новая знакомая никак не подходила под определение «лузер». Он вдруг подумал о том, что девушки давным-давно не обращали на него внимания.
Взгляд опять упал на чистый лист бумаги. Евгений решительно отодвинул чашку и взял ручку. Воскресенье. Три часа дня. Дочь назвала меня лузером, а жена сказала, что меня все равно не возьмут в «Золотой павлин» и отказалась гладить костюм. Чувствовал себя полнейшим неудачником.
Подумал, не надо ли добавить, что только бутылка пива и фильм «Девять ярдов» примирили его с жизнью, но решил, что в этом нет необходимости и направился в кабинет.
Андрей крепче прижал трубку к уху:
— Убеждаешь его по нашей схеме и подписываешь договор по форме пять, — голос Караева звучал непреклонно. — Жену и дочь придется стереть из памяти, словно их никогда не было.
— Но он говорил, что хочет измениться, чтобы дочь им гордилась, — неуверенно заметил Андрей. — Может, стоит поработать с эпизодами отдельно?
— Я тебе сказал: договор по форме пять. И никакой жалости. Ты что, хочешь лишиться всех благ: снова ездить на метро и снимать квартиру?
Щербаков вспомнил новенький Лексус, ожидающий его под окном офиса, бесконечные скитания по съемным квартирам. Толпы злющих людей в метро, чужие продавленные диваны, заляпанные старые обои.
— Я все понял, Константин Борисович.
— Еще пять таких клиентов и получишь премию.
Шеф бросил трубку. Щербаков уговаривал себя не жалеть Лычкина. В конце концов, каждый получает то, что заслуживает. Программа по улучшению жизни становится популярной. Впрочем, он сам бы никогда не согласился. А вот его жена, услышав передачу по телику, тоже решила избавиться от некоторых воспоминаний. Андрей, конечно, ей запретил. Даже припугнул разводом, которого Галинка испугалась. Не нужно никакого вмешательства в мозг, пусть лучше варит обеды и ждет его после работы.
Щербаков открыл файл «холодных» клиентов и набрал первый номер. Шеф пообещал премию. Значит, можно будет подумать о том, чтобы женушке купить машину. Она же, милый лузер, никогда сама денег не заработает.
— Алло! — послышался в трубке раздраженный мужской голос.
— Здравствуйте Вадим Алексеевич! Щербаков Андрей беспокоит. Вам удобно сейчас говорить или перезвонить в другое время?
— Какой еще Андрей?
— Мы с вами беседовали об улучшении вашей жизни пару месяцев назад. Когда к нам подойдете?
— Какое улучшение, мать твою? У меня развод на носу.
Щербаков почувствовал, как забилось сердце: удачнее момента и не найти.
— Мы поможем решить эту проблему. Смею вас уверить, все леди будут у ваших ног.
— Хм, это как? Если это новая разновидность Виагры, то идите вы сами знаете куда.
«Холодный» клиент теплел на глазах.
— Мы не используем никаких таблеток или лекарств. Вообще-то это нетелефонный разговор. Уверяю, после прохождения программы в вашей жизни все изменится. Вам удобнее подойти сегодня вечером или завтра утром?
— А с чего ты решил, что я приду? — пробасила трубка.
— Но вы же хотите пользоваться успехом у женщин?
— Дождешься от них. Впрочем, завтра вечером я свободен.
Щербаков продиктовал адрес, повесил трубку и, не в силах от волнения усидеть на месте, принялся ходить по кабинету. День складывался очень даже неплохо. Теперь только не упустить Лычкина.
Евгений Владимирович вошел в кабинет без стука. Странно, но одна мысль о том, что он может изменить свою жизнь, вызвала некоторую уверенность в себе. Или на него так повлияло знакомство с красивой девушкой? Лычкин положил листок перед Андреем и сел уже не на краешек стула, а облокотился на спинку.
— Приступим? — осведомился Щербаков, быстро прочитав строки. — Возьмите баночки в руки, а вот этот шлем, похожий на наушники, я надену вам на голову, это необходимо для удаления неприятного воспоминания. Не бойтесь, больно не будет. Теперь подумайте, что вы написали и постарайтесь вспомнить самую обидную для вас фразу, которую вы услышали. Ого, какой заряд. Стрелка отклонилась. Вам просто необходимо навсегда забыть об этом. Сейчас мы вас освободим, — Андрей нажал кнопку. — Отлично. Стрелка плавает. Кладите баночки.
— Уже все? — удивился Евгений Владимирович. Больно действительно не было.
— Да, можно расслабиться. Ну что ж, расскажите мне, как вы провели воскресенье.
— Встал. Позавтракал. Погулял в лесу. Вернулся домой, пообедал. Смотрел фильм «Девять ярдов» с Брюсом Уиллисом.
— Что-нибудь неприятное произошло в тот день?
— Вроде нет, — пожал плечами Евгений. — Немного волновался перед собеседованием. Очень хотелось получить работу.
— Отлично. Читайте, что вы написали.
Евгений покраснел.
— Ася назвала меня лузером. Совершенно этого не помню.
— Это и требовалось доказать. Стертая информация больше вам не доступна и не оказывает на вас никакого влияния. Готовы ли вы подписать соответствующие бумаги, чтобы мы могли продолжить процесс вашего превращения в виннера?
Лычкин молчал. Этот странный провал в памяти, подобный тому, какой случается после лишнего принятия на грудь, беспокоил его. Хотя, с другой стороны, зачем вспоминать неприятные вещи? Ася, наверно, была не в настроении.
— На самом деле вам очень повезло, — продолжал Андрей. — Пока вы пили кофе, я сделал на запрос и в нашей базе данных нашелся подходящий по всем параметрам образец виннера.
— И кто это? — оживился Лычкин. — Я могу узнать какую-нибудь информацию о нем?
— К сожалению, мы должны сохранять конфиденциальность.
— Но если этот человек знаменит, возможно, я узнаю его?
— Абсолютно исключено. Некоторые из его ощущений останутся в вашей памяти, но этого будет совершенно недостаточно для правильной идентификации.
— Он — спортсмен? — Лычкин сам не знал, зачем продолжал настаивать.
Щербаков хитро улыбнулся.
— Евгений Владимирович, я открою вам тайну профессии после того, как вы подпишите этот договор.
— Какой договор? — насторожился Лычкин, внезапно вспомнив о том, что у него нет денег на оплату услуг.
— Мы оказываем вам услуги в кредит, но вы подписываете этот договор о том, что ваша собственность, в случае, если вы решитесь прекратить терапию, переходит в наше пользование. На первом этаже нашего здания есть нотариус, который сделает генеральную доверенность.
— Какая собственность? — насторожился Лычкин.
— Двухкомнатная квартира на улице Юных Ленинцев.
— Но я не могу ей распоряжаться, она принадлежит моей семье.
— Если говорить юридическим языком: жена и дочь по документам собственниками не являются. Вы получили эту квартиру по наследству после смерти вашей матери и то, что вы на этот момент уже состояли в браке, никакого значения не имеет. Можете продать квартиру вместе с женой.
— Да кому нужна моя жена? — не смог сдержать улыбки Евгений. Оказывается, Майя не зря тащила его какой-то договор подписывать. Знала, в отличие от него, этот закон. Вот приду домой и скажу, что продал ее вместе с квартирой.
Щербаков слегка заерзал на стуле и прибавил голосу сладости. Это момент подписания всегда был очень скользким, многие клиенты исчезали после того, как дочитывали договор до конца.
— Евгений Владимирович, нам нужны доказательства, что мы не зря в вас деньги вкладываем. Квартира будет дополнительной страховкой.
— А сколько будет стоить стать виннером?
Щербаков начал описывать суть терапии. В результате исследований было выявлено, что клиенты достигают больших успехов, если их изолировать на время прохождения курса из привычной обстановки. Для этого у компании имеется общежитие на втором этаже. Это позволяет бывшим лузерам, он подчеркнул слово «бывшим», делиться успехами и находиться в дружественной обстановке. На время прохождения процессинга их обеспечивают питанием. После окончания программы помогают с трудоустройством. Хотя, как правило, в этом нет необходимости: новоиспеченные виннеры могут получить любую интересующую их работу. Долг выплачивается постепенно, с каждой зарплаты. Та же самая схема, как при покупке квартиры или автомобиля в кредит. Только без первоначального взноса. Евгений вспомнил про Эвелину. Если он согласится, они будут встречаться.
Он боялся признаться самому себе, что ему не хочется идти домой. Майя будет издеваться, что его не взяли в «Золотой павлин». Если бы можно было стереть из памяти все плохое, что было между ними и относиться к ней, как в первые дни знакомства. Тогда она была худенькой девчонкой с длинными русыми волосами.
— Если я соглашусь, когда мы сможем начать?
— Сейчас.
— Сейчас? И я больше не вернусь домой?
— Вернетесь, когда станете виннером.
— Но что я скажу родным? Жене, дочери?
Андрей напрягся. Еще один сложный момент.
— Вы скажете жене, что встретили друга, который предложил вам высокооплачиваемую с работу, связанную с длительной командировкой.
— Какая-то чушь из американского фильма, — фыркнул Евгений.
— Вы должны быть очень убедительны. Потом я возьму трубку и поговорю с ней от имени вашего знакомого.
Лычкин сомневался, что Майя поверит. Подумает, что нашел кого-нибудь, хотя, она много раз говорила, что мужик без денег никому не нужен. Ей удалось его убедить: он уже давно не смотрел на женщин и девушек, твердо уверенный в том, что ничего не может им дать. Лычкин опустил взгляд вниз и удивился, что перед ним лежит договор, а пальцы сжимают шариковую ручку. Надо почитать, что там написано. Взял листок, но буквы танцевали перед глазами, не складываясь в слова. Эх, пропадать, так с музыкой. Поставил подпись. Дальнейшее удалось еще легче. Евгений Владимирович снял трубку и позвонил домой. Ответила Майя. Уверенным голосом — уверенность возникла из-за осознания того, что он на верном пути и от внимательного взгляда Андрея, слушающего их разговор по громкой связи, заявил, что вынужден уехать по делам. Жене, как думал потом Лычкин, было или наплевать на него, или на нее подействовал магический голос Щербакова, который пообещал, что ее муж заработает много денег и посоветовал открыть счет в банке для перечисления. Евгений был уверен: Майя вернулась к сериалу и обрадовалась, что ей придется кормить на один рот меньше.
— Поздравляю, Евгений Владимирович, — заметил Щербаков после того, как они вернулись от нотариуса. Сегодня большой день. Берите баночки в руки. Мы проведем краткий анализ вашей жизни, чтобы наметить план вашего превращения в будущего хозяина своей судьбы. — Готовы? Подумайте о вашей жене. Вспомните, как вы познакомились?
— Мы познакомились в автобусе.
— Не надо рассказывать, я отлично вижу вашу реакцию, а подробности мне не нужны. Подумайте о вашей свадьбе. Спасибо. Вспомните медовый месяц. Отлично. Начало вашей семейной жизни. Угу. Момент, когда ваша жена сообщила о своей беременности. Рождение ребенка. Подумайте о дочери, когда она была малышкой. Хорошо. Еще подумайте о ней. Что случилось? Куда вы смотрите?
— На вас.
— Вы не поняли. Я спрашиваю, на какой эпизод вашей жизни вы смотрите?
Лычкин покраснел.
— Я вспомнил, когда моя дочь первый раз назвала меня лузером.
— Понятно. Сейчас еще несколько вопросов и все.
— Пройдемся по вашему детству, — Андрей щелкнул мышкой, открывая нужный файл с вопросами.
Евгению казалось, что он быстро просмотрел всю свою жизнь. Его ответы сопровождало легкое пощелкивание клавиш, Андрей заносил всю информацию о нем в компьютер. После вопросов о жене и Асе последовали вопросы о родителях. Отца он не знал: «этот негодяй», как называла его мать, не достоин, чтобы говорить о нем. Больше замуж она не вышла, хотя иногда с кем-то встречалась. Умерла до его свадьбы от рака желудка. Воспоминания о матери причиняли боль. Евгений рос единственным сыном, но не чувствовал материнской любви. Сколько помнил, мать всегда выглядела недовольной. Странно, что Майя стала очень похожа на его мать. Получается, он не видел в жизни ничего хорошего. Полный лузер. Уверенность исчезла, он съежился в кресле.
— Не надо расстраиваться, Евгений Владимирович. — Андрей щелкнул мышкой, закрывая файл. — Вам не очень повезло с окружением. Завтра мы еще пройдемся по учителям и друзьям.
— Не знаю, как вы собираетесь избавить меня от всего этого, — вздохнул Лычкин. — Наверно, это будет стоить кучу денег, и я никогда с вами не рассчитаюсь.
— Мы попробуем минимизировать расходы, как я обещал. Если удалять по эпизодам, то я даже затрудняюсь сказать, сколько это будет стоить и как надолго затянется, но я предлагаю следующее.
Лицо Евгения пошло пятнами от волнения, когда он узнал цены. Сначала вспотел, потом пробила дрожь. Он дергал ворот свитера, который вдруг начал сдавливать шею. Удаление одного эпизода стоило почти столько же, сколько средняя зарплата на периферии. Обругал себя, что дал заморочить голову и не спросил цены до подписания договора. Захотелось встать и убежать. Но было поздно. Андрей выжидающе смотрел на него, прекрасно понимая, что происходит. Он видел это много раз. Щербаков выдержал паузу и сделал свое предложение. Многие поступают следующим образом. Этих людей я назвал бы смелыми и рисковыми. Щербаков улыбнулся. Например, Эвелина. Услышав знакомое имя, Евгению немного полегчало.
— Вы предлагаете стереть Майю из памяти?
— К сожалению, ваша супруга тянет вас вниз. Если бы вы согласились удалить ее из памяти, все будет намного легче.
Щербаков достал из ящика тонкую ученическую тетрадь и положил перед Лычкиным. По его словам все было просто. Информацию о тех людях, от которых он решит избавиться, нужно записать сюда. На время терапии тетрадь будет лежать в сейфе. После прохождения программы клиенты сами решают, поддерживать ли общение, с теми, кого вычеркнули.
Некоторые в таком восторге от новой жизни, что никакого прошлого в свою жизнь больше не допускают. Пока Евгений приходил в себя, руководящий процессингом заметил, что для его прогресса необходимо стереть и мать.
— Но она давно умерла, — возмутился Лычкин. — Получается, я даже не смогу прийти к ней на могилу.
— Вы можете записать краткие сведения о ней и место, где она похоронена, чтобы в родительский день приехать на кладбище и принести цветы.
— А вы циничны! — возмутился Лычкин. — Я не буду ничего помнить о моей матери, о моей жене. Кого еще вы хотите удалить? Мою дочь? Я никогда не соглашусь на это. Я здесь из-за нее. Хочу, чтобы она гордилась отцом! — почувствовав, что слишком разоткровенничался, Лычкин замолчал.
— Я об этом ничего не говорил, — голос Андрея звучал слаще меда. — У вас очень много приятных воспоминаний, связанных с дочерью. Негатив возник недавно. Девочка повзрослела, ей захотелось тряпок, денег и всего того, что вы не смогли ей дать. Можно поработать с эпизодами. Пройтись по вашим ссорам, удалить их.
Андрей говорил еще минут десять, Лычкин немного успокоился. Взял тетрадь, чтобы записать информацию, если решится. После чего был препровожден в узкую, наподобие кельи, комнату без окон. Будущий виннер огляделся. Кровать, заправленная белым покрывалом, пошарпанный стол и стул. Стены выкрашены в желтый цвет, возле кровати тумбочка с настольной лампой. Рядом с дверью сиротливо приютилась вешалка, на которую Евгений повесил куртку. Пожелав удачи, Щербаков удалился. Оставшись один, Лычкин почувствовал страх. Во что он вляпался?
