Иногда ей казалось, что на одного человека не может свалиться столько несчастий. Мысль, что она неудачница вновь и вновь приходила ей в голову, заставляя прятаться в свою скорлупу, чтобы в одиночестве обдумать случившееся. В чём её вина? Когда она прогневила судьбу, что та обходится с ней так жестоко? Ещё пару лет назад, ей казалось, что они с Пашей всегда будут вместе, и их любви не будет конца.
И вот она снова одна. И где все те мечты о счастье?
С тоской она ходила по опустевшей после Пашиного отъезда квартире, прощаясь с хорошо знакомыми вещами. Она долго держала в руках фотографию родителей. Счастливые и родные, они улыбались Кате со старой, так хорошо знакомой фотографии. Этот снимок был сделан не задолго до того, как случилась трагедия. «Почему вы оставили меня?» — прошептала она, чувствуя подступивший к горлу комок. «Почему я всегда теряю всех, кого люблю?»
Резкий звонок телефона заставил её отвлечься от воспоминаний. Она осторожно поставила фотографию на журнальный столик, и подошла к телефону.
— Катя, выслушай меня, пожалуйста, — раздался в трубке до боли родной голос её мужа. Она хотела повесить трубку без объяснений, как она это делала последнюю неделю, но не смогла.
— Мне не о чем с тобой разговаривать, — сказала она тихо, стараясь, чтобы её голос не был жалким.
— Ты не можешь просто так уехать. Нам надо встретиться, это было ошибкой, чудовищной ошибкой.
— Поздно, мой самолёт вылетает через четыре часа, — сказала Катя.
— Позволь мне приехать в аэропорт и проводить тебя? Пойми, всё подстроила твоя сестра. Она хотела, чтобы мы расстались. Тебе не нужно было ей верить. Мы можем вернуть всё назад. Я до сих пор люблю тебя.
— Мы уже ничего не можем, и я не хочу с тобой встречаться, — сказала она, злясь на себя, что не может просто повесить трубку и вычеркнуть его из жизни. Его голос заставлял колотиться её сердце.
— Катя, пожалуйста, я умоляю тебя. Ты не должна …
— Давай не будем начинать всё сначала, — перебила она. — Ты сделал свой выбор, и я ещё удивляюсь, как ты вообще можешь звонить мне и просить о чём-то.
— Катя! Пойми, твоя сестра — чудовище. Она всё продумала, а мы попались в её ловушку.
— Всё, Паша. У меня больше нет времени на пустые разговоры. Я хочу забыть и тебя, и её! — твёрдо произнесла она и повесила трубку.
«Вот так, правильно, не надо никаких сцен. Я буду выше этого», — уговаривала она себя, пытаясь сдержать подступившие слёзы. Телефон зазвонил снова, отдаваясь эхом в пустой квартире, но Катя не стала брать трубку. Через минуту зазвонил мобильный, и, увидев Пашин номер, она выключила его.
«Всё это пора оставить в прошлом, если я собираюсь начать новую жизнь», — подумала она, подходя к зеркалу. Из зеркала смотрела молодая женщина в строгом сером костюме со светлыми, отливающими золотом, волосами, спускающимися мягкими волнами ниже плеч. Она поправила причёску. Равнодушно посмотрела на своё лицо и, убедившись, что с макияжем всё в порядке, лишь слегка тронула розовой помадой губы. Да, она была красива и сотни зеркал, в которые она смотрелась, всегда отражали её бледное лицо с правильными чертами, большие выразительные глаза и стройную фигуру. Катя отвернулась от зеркала. Теперь даже её внешность, которой она гордилась, причиняла ей боль. Красота вызывает зависть. А ведь именно с этим чувством на неё смотрели другие, не столь щедро одарённые природой, женщины. Они и знать не знали, что она тоже завидовала им. У них были дети, возможность иметь которых она была лишена. А кому нужна женщина, которая не может рожать? И пусть сейчас это стало общей проблемой, и уже придумано искусственное оплодотворение, от этого не легче. Мужчины продолжают желать наследников и их не удержать в пустом доме, лишённом детского смеха. Эх, если бы тогда, ещё в шестнадцать, глупый хирург правильно сделал операцию, они бы с Пашей сейчас жили вместе и воспитывали парочку ребятишек. Но что теперь об этом?! Теперь надо научиться справляться с одиночеством, потому что нет смысла начинать с другим мужчиной.
Катя взяла вещи и вышла из квартиры. У подъезда ждало такси. Немолодой шофёр услужливо вышел из машины и убрал её вещи в багажник. Перед тем, как сесть, Катя обернулась и посмотрела на окна своей квартиры. Прощай дом. Прощай Москва. После того, как она ушла от мужа, единственное, что помогало держаться, была мысль, что она уезжает. Уезжает далеко и надолго, и, может быть, горячее южное солнце отогреет её измученную душу и вернёт желание жить. Всё-таки как здорово, что она получило это неожиданное предложение уехать на Кипр.
В гостинице «Стар» Катя работала уже больше шести лет и за это время сделала карьеру от простой официантки до администратора. Официанткой Катя начала работать ещё на третьем курсе института, когда подруга попросила подменить её на время отпуска. Дело пошло так хорошо, что Катя решила остаться. Через пару лет она была уже помощником администратора. Ко времени получения диплома по специальности «Туризм и гостиничное дело», Катя уже знала все тонкости работы не только по учебникам, и через несколько лет заняла должность администратора, с которой успешно справлялась. У неё был особенный подход к людям, и клиенты всегда оставались довольны. Конечно, многие ей завидовали и даже пытались распускать слухи о её связи с управляющим гостиницы, киприотом Луисом, но не имевшие под собой почвы, они исчезли сами собой. К тому же Катя, не участвующая ни в каких устраиваемых фирмой вечеринках, не давала поводов для сплетен. Так что завистникам оставалось лишь скрипеть зубами. Они бы очень удивились, если бы узнали, что единственное к чему Катя стремилась — это быть хорошей женой и матерью, а всё остальное, было для неё не так важно. Но странным образом, то чего она так желала, ускользало от неё, а то, что она считала второстепенным давалось слишком легко. Вот и сейчас, когда её семья была разрушена, в карьере наступил новый неожиданный взлёт. Но зачем он ей? Ей кажется, что уже ничего не нужно.
«Твоя сестра — чудовище», — вспомнила она слова Паши. «Сестра», — прошептала Катя, и из её глаз хлынули слёзы, смывая тщательно наложенную косметику. «Как я могла быть такой доверчивой, несмотря на то, что она всегда мучила меня?» Эх, если бы жива была мама, она хотя бы могла бы выплакаться на её плече, а так ей даже не с кем поделиться горем.
Катя вновь мысленно вспоминала тот страшный вечер. Это был день рождения Светланы Ивановны, родной сестры её мамы. Они поехали к ним в Отрадное всей семьёй на машине. Катин папа, Виктор Степанович, как обычно, был за рулём. Поздравив именинницу и посидев недолго за столом, Катины родители засобирались домой, а Катя решила навестить подругу, живущую в том же районе. Пробыв у неё несколько часов, Катя вернулась домой и удивилась, что родителей до сих пор нет. Теряясь в догадках, где они могут быть, она включила телевизор и стала смотреть фильм. Резкий звонок телефона заставил её вздрогнуть.
— Квартира Гордеевых? — спросил незнакомый женский голос.
— Да, — ответила Катя.
— Кем вам приходятся Гордеев Виктор Николаевич и Гордеева Людмила Анатольевна?
— Мои родители, — дрожащим голосом ответила она.
— Они погибли в автомобильной катастрофе. Вам нужно приехать для опознания. Запишите адрес.
— Как погибли? — выкрикнула Катя.
— Я не знаю, записывайте адрес, — равнодушно ответила женщина.
Дрожащей рукой Катя с трудом записала улицу и номер дома и долго сидела в оцепенении. Этого не может быть: такие молодые, весёлые, родные. Это какая-то ошибка, папа так хорошо водил машину. Невозможно поверить, что их больше нет. Она не помнила, сколько она просидела, пока не позвонила Светлане Ивановне. Трубку после первого гудка сняла её двоюродная сестра Злата. Она грубо оборвала Катины рыдания:
— Не реви, дура. Радуйся, что сама жива осталась. Поехала бы с ними — тоже бы разбилась.
От неожиданности Катя перестала всхлипывать. Действительно, если бы не спонтанно появившаяся мысль навестить подругу, её бы постигла та же участь.
А потом был морг, куда Катя приехала со Светланой Ивановной и Владимиром Юрьевичем. Они хотели не пускать её на опознание, но, вырвав руку, она вошла первой. Она должна была увидеть всё сама. До тех пока не увидит — не поверит. И вот санитар откинул белую простыню, и она увидела такое родное мамино лицо: в ссадинах и порезах.
— Мама. Мамочка, — прошептала она и покачнулась. Силы почти оставили её, и, если бы не вовремя подставленные руки санитара, она бы упала на пол.
— Уведите девочку, — строго сказал санитар Владимиру Юрьевичу.
— Нет!- выкрикнула она. — Я никуда не пойду.
Оставалась слабая надежда. Она ещё не видела папу. Они подошли к другому телу, накрытому простынёй. Владимир Юрьевич крепко держал её под руку. Простыню откинули, и она увидела папино лицо с навсегда закрытыми глазами. Катя вскрикнула и потеряла сознание.
Позже она очнулась лежащей на кушетке и первое, что увидела, был белый потолок. Как в тумане она услышала голоса:
— Как произошла авария? — узнала она голос Владимира Юрьевича.
Незнакомый мужской голос ответил:
— У меня записано, что смерть наступила ещё до приезда скорой помощи. Столкновение было слишком сильным. Автомобиль вылетел на встречную полосу и врезался в грузовик. Подробнее вам могут рассказать в ГАИ, а я лишь могу сказать, что в крови у водителя обнаружено большее количество проветала, препарата затрудняющего мозговую деятельность и категорически противопоказанного при вождении автомобиля.
Катя удивилась, что папа принимал таблетки втайне от всех. Она никогда не слышала, чтобы он жаловался на здоровье.
Всё происходящее было как во сне — похороны родителей, два креста на свежевырытых могилах и постоянная боль оттого, что их больше нет. Почти месяц Катя провела в постели, никак не могла оправиться от нервного потрясения: её всё время лихорадило, и она разговаривала во сне.
А потом как-то проснулась утром, а в окно светило солнце, и Катя поняла, что, несмотря на боль утраты, должна жить дальше.
Злата снисходительно улыбнулась родителям. На самом деле её гораздо больше порадовали слёзы ненавистной сестры, чем похвала родителей. Ей доставляло ни с чем несравнимое удовольствие обижать Катю, считая, что таким образом она мстит за поруганную любовь матери
ГЛАВА 3
Конец ознакомительного фрагмента