Двойное предательство
Иногда ей казалось, что на одного человека не может свалиться столько несчастий. Мысль, что она неудачница вновь и вновь приходила ей в голову, заставляя прятаться в свою скорлупу, чтобы в одиночестве обдумать случившееся. В чём её вина? Когда она прогневила судьбу, что та обходится с ней так жестоко? Ещё пару лет назад, ей казалось, что они с Пашей всегда будут вместе, и их любви не будет конца.
И вот она снова одна. И где все те мечты о счастье?
С тоской она ходила по опустевшей после Пашиного отъезда квартире, прощаясь с хорошо знакомыми вещами. Она долго держала в руках фотографию родителей. Счастливые и родные, они улыбались Кате со старой, так хорошо знакомой фотографии. Этот снимок был сделан не задолго до того, как случилась трагедия. «Почему вы оставили меня?» — прошептала она, чувствуя подступивший к горлу комок. «Почему я всегда теряю всех, кого люблю?»
Резкий звонок телефона заставил её отвлечься от воспоминаний. Она осторожно поставила фотографию на журнальный столик, и подошла к телефону.
— Катя, выслушай меня, пожалуйста, — раздался в трубке до боли родной голос её мужа. Она хотела повесить трубку без объяснений, как она это делала последнюю неделю, но не смогла.
— Мне не о чем с тобой разговаривать, — сказала она тихо, стараясь, чтобы её голос не был жалким.
— Ты не можешь просто так уехать. Нам надо встретиться, это было ошибкой, чудовищной ошибкой.
— Поздно, мой самолёт вылетает через четыре часа, — сказала Катя.
— Позволь мне приехать в аэропорт и проводить тебя? Пойми, всё подстроила твоя сестра. Она хотела, чтобы мы расстались. Тебе не нужно было ей верить. Мы можем вернуть всё назад. Я до сих пор люблю тебя.
— Мы уже ничего не можем, и я не хочу с тобой встречаться, — сказала она, злясь на себя, что не может просто повесить трубку и вычеркнуть его из жизни. Его голос заставлял колотиться её сердце.
— Катя, пожалуйста, я умоляю тебя. Ты не должна …
— Давай не будем начинать всё сначала, — перебила она. — Ты сделал свой выбор, и я ещё удивляюсь, как ты вообще можешь звонить мне и просить о чём-то.
— Катя! Пойми, твоя сестра — чудовище. Она всё продумала, а мы попались в её ловушку.
— Всё, Паша. У меня больше нет времени на пустые разговоры. Я хочу забыть и тебя, и её! — твёрдо произнесла она и повесила трубку.
«Вот так, правильно, не надо никаких сцен. Я буду выше этого», — уговаривала она себя, пытаясь сдержать подступившие слёзы. Телефон зазвонил снова, отдаваясь эхом в пустой квартире, но Катя не стала брать трубку. Через минуту зазвонил мобильный, и, увидев Пашин номер, она выключила его.
«Всё это пора оставить в прошлом, если я собираюсь начать новую жизнь», — подумала она, подходя к зеркалу. Из зеркала смотрела молодая женщина в строгом сером костюме со светлыми, отливающими золотом, волосами, спускающимися мягкими волнами ниже плеч. Она поправила причёску. Равнодушно посмотрела на своё лицо и, убедившись, что с макияжем всё в порядке, лишь слегка тронула розовой помадой губы. Да, она была красива и сотни зеркал, в которые она смотрелась, всегда отражали её бледное лицо с правильными чертами, большие выразительные глаза и стройную фигуру. Катя отвернулась от зеркала. Теперь даже её внешность, которой она гордилась, причиняла ей боль. Красота вызывает зависть. А ведь именно с этим чувством на неё смотрели другие, не столь щедро одарённые природой, женщины. Они и знать не знали, что она тоже завидовала им. У них были дети, возможность иметь которых она была лишена. А кому нужна женщина, которая не может рожать? И пусть сейчас это стало общей проблемой, и уже придумано искусственное оплодотворение, от этого не легче. Мужчины продолжают желать наследников и их не удержать в пустом доме, лишённом детского смеха. Эх, если бы тогда, ещё в шестнадцать, глупый хирург правильно сделал операцию, они бы с Пашей сейчас жили вместе и воспитывали парочку ребятишек. Но что теперь об этом?! Теперь надо научиться справляться с одиночеством, потому что нет смысла начинать с другим мужчиной.
Катя взяла вещи и вышла из квартиры. У подъезда ждало такси. Немолодой шофёр услужливо вышел из машины и убрал её вещи в багажник. Перед тем, как сесть, Катя обернулась и посмотрела на окна своей квартиры. Прощай дом. Прощай Москва. После того, как она ушла от мужа, единственное, что помогало держаться, была мысль, что она уезжает. Уезжает далеко и надолго, и, может быть, горячее южное солнце отогреет её измученную душу и вернёт желание жить. Всё-таки как здорово, что она получило это неожиданное предложение уехать на Кипр.
В гостинице «Стар» Катя работала уже больше шести лет и за это время сделала карьеру от простой официантки до администратора. Официанткой Катя начала работать ещё на третьем курсе института, когда подруга попросила подменить её на время отпуска. Дело пошло так хорошо, что Катя решила остаться. Через пару лет она была уже помощником администратора. Ко времени получения диплома по специальности «Туризм и гостиничное дело», Катя уже знала все тонкости работы не только по учебникам, и через несколько лет заняла должность администратора, с которой успешно справлялась. У неё был особенный подход к людям, и клиенты всегда оставались довольны. Конечно, многие ей завидовали и даже пытались распускать слухи о её связи с управляющим гостиницы, киприотом Луисом, но не имевшие под собой почвы, они исчезли сами собой. К тому же Катя, не участвующая ни в каких устраиваемых фирмой вечеринках, не давала поводов для сплетен. Так что завистникам оставалось лишь скрипеть зубами. Они бы очень удивились, если бы узнали, что единственное к чему Катя стремилась — это быть хорошей женой и матерью, а всё остальное, было для неё не так важно. Но странным образом, то чего она так желала, ускользало от неё, а то, что она считала второстепенным давалось слишком легко. Вот и сейчас, когда её семья была разрушена, в карьере наступил новый неожиданный взлёт. Но зачем он ей? Ей кажется, что уже ничего не нужно.
«Твоя сестра — чудовище», — вспомнила она слова Паши. «Сестра», — прошептала Катя, и из её глаз хлынули слёзы, смывая тщательно наложенную косметику. «Как я могла быть такой доверчивой, несмотря на то, что она всегда мучила меня?» Эх, если бы жива была мама, она хотя бы могла бы выплакаться на её плече, а так ей даже не с кем поделиться горем.
Катя вновь мысленно вспоминала тот страшный вечер. Это был день рождения Светланы Ивановны, родной сестры её мамы. Они поехали к ним в Отрадное всей семьёй на машине. Катин папа, Виктор Степанович, как обычно, был за рулём. Поздравив именинницу и посидев недолго за столом, Катины родители засобирались домой, а Катя решила навестить подругу, живущую в том же районе. Пробыв у неё несколько часов, Катя вернулась домой и удивилась, что родителей до сих пор нет. Теряясь в догадках, где они могут быть, она включила телевизор и стала смотреть фильм. Резкий звонок телефона заставил её вздрогнуть.
— Квартира Гордеевых? — спросил незнакомый женский голос.
— Да, — ответила Катя.
— Кем вам приходятся Гордеев Виктор Николаевич и Гордеева Людмила Анатольевна?
— Мои родители, — дрожащим голосом ответила она.
— Они погибли в автомобильной катастрофе. Вам нужно приехать для опознания. Запишите адрес.
— Как погибли? — выкрикнула Катя.
— Я не знаю, записывайте адрес, — равнодушно ответила женщина.
Дрожащей рукой Катя с трудом записала улицу и номер дома и долго сидела в оцепенении. Этого не может быть: такие молодые, весёлые, родные. Это какая-то ошибка, папа так хорошо водил машину. Невозможно поверить, что их больше нет. Она не помнила, сколько она просидела, пока не позвонила Светлане Ивановне. Трубку после первого гудка сняла её двоюродная сестра Злата. Она грубо оборвала Катины рыдания:
— Не реви, дура. Радуйся, что сама жива осталась. Поехала бы с ними — тоже бы разбилась.
От неожиданности Катя перестала всхлипывать. Действительно, если бы не спонтанно появившаяся мысль навестить подругу, её бы постигла та же участь.
А потом был морг, куда Катя приехала со Светланой Ивановной и Владимиром Юрьевичем. Они хотели не пускать её на опознание, но, вырвав руку, она вошла первой. Она должна была увидеть всё сама. До тех пока не увидит — не поверит. И вот санитар откинул белую простыню, и она увидела такое родное мамино лицо: в ссадинах и порезах.
— Мама. Мамочка, — прошептала она и покачнулась. Силы почти оставили её, и, если бы не вовремя подставленные руки санитара, она бы упала на пол.
— Уведите девочку, — строго сказал санитар Владимиру Юрьевичу.
— Нет!- выкрикнула она. — Я никуда не пойду.
Оставалась слабая надежда. Она ещё не видела папу. Они подошли к другому телу, накрытому простынёй. Владимир Юрьевич крепко держал её под руку. Простыню откинули, и она увидела папино лицо с навсегда закрытыми глазами. Катя вскрикнула и потеряла сознание.
Позже она очнулась лежащей на кушетке и первое, что увидела, был белый потолок. Как в тумане она услышала голоса:
— Как произошла авария? — узнала она голос Владимира Юрьевича.
Незнакомый мужской голос ответил:
— У меня записано, что смерть наступила ещё до приезда скорой помощи. Столкновение было слишком сильным. Автомобиль вылетел на встречную полосу и врезался в грузовик. Подробнее вам могут рассказать в ГАИ, а я лишь могу сказать, что в крови у водителя обнаружено большее количество проветала, препарата затрудняющего мозговую деятельность и категорически противопоказанного при вождении автомобиля.
Катя удивилась, что папа принимал таблетки втайне от всех. Она никогда не слышала, чтобы он жаловался на здоровье.
Всё происходящее было как во сне — похороны родителей, два креста на свежевырытых могилах и постоянная боль оттого, что их больше нет. Почти месяц Катя провела в постели, никак не могла оправиться от нервного потрясения: её всё время лихорадило, и она разговаривала во сне.
А потом как-то проснулась утром, а в окно светило солнце, и Катя поняла, что, несмотря на боль утраты, должна жить дальше.
После смерти родителей Светлана Ивановна и Владимир Юрьевич настояли на том, чтобы Катя жила с ними, а их трёхкомнатную квартиру на Фрунзенской набережной сдали иностранцам. Больше у Кати не было дома, не было даже угла, где бы она могла побыть наедине с собой и своими мыслями. Мало этого: так ещё все трое постоянно напоминали ей, что сделали благое дело — взяли её к себе нахлебницей.
Квартирка была малогабаритная двухкомнатная. Девятиметровую комнату они делили вдвоём со Златой, а в другой была спальня её родителей, в которой Кате иногда позволяли посмотреть телевизор. Злата обладала взрывным и неуправляемым характером и частенько захлопывала дверь перед Катиным носом, и тогда она уходила на кухню, садилась на табурет и делала уроки или просто читала. Она была чужой в этой семье и иногда даже думала, что с посторонними людьми чувствовала бы себя лучше, чем со своими единственными родственниками. Настоящим праздником для неё было лето, её отправляли на три смены в лагерь, где ей было намного веселее, несмотря на то, что это был обычный подмосковный лагерь, где плохо кормили, а душ был раз в неделю.
В то время её новая семья отдыхала где-нибудь в санатории на море. Они никогда не брали Катю с собой, так как считали, что им нужно побыть вместе. К тому же Катин постоянный успех мальчиков, которые обрывали ей телефон и дежурили у подъезда, вызывал у Златы постоянную зависть. У Златы не было ни подруг, ни кавалеров. Ей никто не звонил и не приглашал на свидания или в кино. Несколько раз Катя пробовала взять её с собой в компанию, но из этого ничего хорошего не выходило. Злата из-за своего тяжёлого характера ни с кем не могла сойтись.
На четвёртом курсе института Паша Кондрашов сделал Кате предложение выйти за него замуж. Катя поморщилась. Воспоминания о нём по-прежнему причиняли ей боль. Она действительно любила его, да, может быть, и до сих пор любит. Иначе никогда бы не сделала столько ошибок. Они редко ссорились, и Катя была уверена, что у них будет хорошая семья. Такая же, как у её родителей. У него был мягкий и добрый характер, пожалуй, даже слишком мягкий. Она вздохнула. Конечно, она тоже во многом виновата. Но как хорошо им было вместе в те далёкие студенческие годы! Сколько счастливых часов они проводили в постели, открывая для себя таинства любви. Её первый мужчина, её единственный мужчина, с которым она познала, что значит быть женщиной. Счастливой женщиной. Он смог разбудить в ней страсть.
Их отношения были достаточно серьёзными для всех, кроме Катиной новой семьи. Светлана Ивановна прямо сказала ей:
— Не смей приводить парней в наш дом. Где хочешь с ними там и встречайся. У нас итак тесно.
Катя пыталась объяснить ей, что Паша не просто её новый знакомый, это человек, за которого она собирается выйти замуж, но Светлану Ивановну это ещё больше разозлило. Она сказала Кате что-то грубое, но она даже не обиделась. За все эти годы она привыкла к пренебрежительному отношению со стороны Светланы Ивановны и Златы, хотя никогда не могла понять причину. Чем больше она старалась угодить, тем больше они злились. В результате Катя просто стала редко бывать дома, надеясь на то, что когда-нибудь она сможет вернуться в родительскую квартиру. И вот сейчас, когда она собралась выйти замуж, настал подходящий момент, чтобы поговорить об этом, тем более что денег от сдачи своей квартиры Катя никогда не видела. Её, конечно, кормили и одевали, давали на карманные расходы, но с её замужеством это теряло смысл, да и Катя очень хотела после свадьбы вернуться в дом, где она жила с родителями. Она предполагала, что разговор будет трудным, поэтому долго выжидала благоприятного момента. Наконец, он настал. Вся семья собралась за ужином, пребывая, что случалось крайне редко, в добродушном настроении. Собравшись с духом, Катя объявила новость:
— Я выхожу замуж. Паша сделал мне предложение.
За столом повисла гробовая тишина, лишь было слышно тихое бормотание телевизора. Катя обвела взглядом всех по очереди. Злата, как ни в чём не бывало, поедала с аппетитом ужин и даже не подняла головы. Светлана Ивановна смотрела в тарелку и только застывшая в её руке вилка выдавала, что она потрясена услышанным. Владимир Юрьевич не отрывал взгляда от телевизора, всем своим видом показывая, что происходящее на экране для него гораздо интереснее. Катя не выдержала и сказала громче:
— Меня кто-нибудь слышит? Я выхожу замуж.
— Чего орёшь? Думала, обрадуешь что ли? — отозвалась Злата. — Ты собираешься привести его в мою комнату, в которую я милостиво впустила тебя?
— Да уж, у нас итак тесно, — поддержал её Владимир Юрьевич.
— Вы, кажется, забыли, что у меня есть квартира, которая осталась мне от родителей, — напомнила Катя. — Мы будем жить там.
— Ты не будешь там жить! — завизжала противным тонким голосом Светлана Ивановна. — Это не твоя квартира, я тоже имею все права на неё, твоя покойная мать приходилась мне сестрой, и мы там сделали ремонт за свой счёт. Кроме того, из нас никто не работает, мы живём на деньги от сдачи этой квартиры. Ты просто неблагодарная: мы тебя кормили, одевали, воспитывали, а ты хочешь нас оставить без денег на старости лет?!
— Подождите, Светлана Ивановна, — попыталась её урезонить Катя. — Квартира принадлежит мне по праву, и я могла бы переехать ещё в восемнадцать, но все эти годы я входила в ваше положение. Но, в конце концов, это не может продолжаться вечно.
— Я всегда говорил, что эта девчонка себе на уме, — вставил Владимир Юрьевич, отодвигая тарелку с недоеденным ужином, всем своим видом демонстрируя, что она испортила ему аппетит. — Значит так, — он строго посмотрел на бледную Катю: — эту квартиру мы сдаём и будем сдавать. А ты нам обязана до конца дней своих, что тебя, сиротку, в детский дом не отдали. — Забыла, как просила нас не отдавать тебя, а?
Катя выдержала его взгляд:
— Вообще-то я этого не помню. И думаю, что если бы вы захотели, то отдали бы меня куда угодно. Вам просто выгоднее было оформить опекунство надо мной и сдавать мою квартиру. А если бы вы отдали меня в детский дом, то …
— Ой, посмотрите на неё, какая грамотная! — завизжала Светлана Ивановна. — Да ты скажи своему парню, что будешь у него жить, он сразу передумает тебя замуж брать. Он женится на тебе только из-за квартиры. Думаешь, нужна ты ему будешь без неё?
— Это неправда, — тихо сказала Катя. — Паша любит меня. Ему ничего не нужно.
— Вот поди к нему и расскажи, что квартиру тебе не отдают. Посмотришь, как он сразу тебя и бросит.
— Конечно, с трёхкомнатной хатой на Фрунзенской набережной, и я бы замуж вышла, — включилась в разговор до сих пор молчавшая Злата. — А пусть он тебя сначала возьмёт к себе, а там посмотрим: отдавать тебе квартиру или нет.
При этих словах Светлана Ивановна открыла рот, чтобы возразить, что они никогда не отдадут Кате квартиру, но Злата наступила ей на ногу под столом и продолжила:
— Ты, сестрёнка, иди к нему и скажи, что ты без квартиры остаёшься, и посмотрим: женится он на тебе или нет. Если женится всё равно, значит, любит тебя, и мы только рады будем за вас. А если нет, значит, ты не того выбрала. Не ты ему нужна, а квартирка твоя. Поняла, сестричка? — похлопала её по плечу Злата и добавила ласково: — Мы же тебе добра желаем и хотим уберечь тебя от ошибок в жизни.
Катя сидела вся красная, сдерживая злые слёзы, и думала, что никогда ей не удастся с ними договориться. К тому же это обидное предположение, что Паша женится на ней по расчёту, больно ранило её. Это был её первый бунт против них, до сих пор она лишь подчинялась, поскольку не выносила скандалов. Да знали бы они, как Пашка любит её.
— Катюш, — елейно запела Светлана Ивановна поняв, куда клонит её хитрющая дочь. — А у этого Паши твоего квартира-то есть или он приезжий?
— Он живёт с родителями, — сквозь слёзы ответила Катя.
— Вот иди к нему, если он тебя возьмёт, — продолжала Злата. — Поживёте у него. Обвыкнетесь. У нас во все времена так было: муж жену в свой дом хозяйкой вводил, а не наоборот. А потом посмотрим.
Катя молча встала из-за стола, быстро оделась и уехала к Паше. Как только за ней закрылась дверь, Злата накинулась на родителей:
— Вы чуть дело не испортили! Нужно уметь хитрить. Нельзя переть напролом. Видели, как я всё обыграла?! А вы заладили: не отдадим квартиру, не отдадим, — передразнила она. — Да у вас прав нет никаких, она — единственная наследница, а ты мама, как родная сестра Людмилы Анатольевны, можешь получить квартиру только после смерти Катьки.
— Ну ты умна, Злата, — воскликнул Владимир Юрьевич. — Ловко ты всё завернула. Законы знаешь.
— Конечно, — Злата улыбнулась. — Слушайте, что дальше будет. Этот придурок Пашка женится на ней всё равно. Он за ней, как собачонка бегает с первого курса. Катька сейчас начнёт плакаться и расскажет, как мы её обидели своими подозрениями. Она же простофиля, у неё ума не хватит скрывать. Сразу ему всё выложит. А после её слов он уже не сможет переехать в её квартиру, потому что тогда он даст основание думать, что женился на ней по расчёту.
— Ну ты голова! — воскликнула Светлана Ивановна и чмокнула дочь в щёку.
— Как ловко всё придумала, — восхитился Владимир Юрьевич.
Злата снисходительно улыбнулась родителям. На самом деле её гораздо больше порадовали слёзы ненавистной сестры, чем похвала родителей. Ей доставляло ни с чем несравнимое удовольствие обижать Катю, считая, что таким образом она мстит за поруганную любовь матери
ГЛАВА 3
Еле сдерживая слёзы, Катя доехала до дома своего жениха и позвонила, моля бога, чтобы он оказался на месте. На её счастье Паша сам открыл дверь.
— Катя, что с тобой? На тебе лица нет! Почему ты не позвонила? Я бы тебе встретил.
— Мне нужно было тебя увидеть, — шёпотом произнесла она.
— Подожди, сейчас всё расскажешь, — Паша помог ей снять пальто, и они прошли в его комнату.
— Ну что ты, родная, — он гладил её по волосам, — не стоит так расстраиваться, чтобы это ни было.
— Они не хотят отдавать мне мою квартиру. Они говорят, что я им обязана до конца жизни, что меня в детский дом не отдали.
Павел вздохнул. Ещё когда они начали встречаться Катя рассказала ему о катастрофе, в которой погибли её родители и о том, что сестра матери взяла её жить к себе в семью. Тогда он пожалел Катю, что она вынуждена жить в чужом доме, но даже не мог себе представить истинное положение вещей, только удивлялся почему она никогда его не приглашала к себе. Но, когда он один раз без предупреждения зашёл к Кате, чтобы вернуть лекции, случайно стал свидетелем некрасивой сцены. Тогда Павел понял, как на самом деле обстоят дела и почему Катя становится грустной, когда приходит время возвращаться домой. Её тётя просто ненавидела Катю и разговаривала с ней так, как будто она была существом низшего сорта. Она даже не постеснялись его, незнакомого человека, чтобы устроить Кате какой-то скандал из-за того, что она взяла какую-то вещь, не принадлежавшую ей.
— Не смей ничего хватать без спроса! Ты здесь никто. Никто, понимаешь?! И тебе ничего не принадлежит, — визжала Светлана Ивановна.
Катя молчала, неловко теребя фартук, а Паша, боясь вмешаться, топтался в прихожей, переживая за неё.
— Уходи, — попросила она его.
— И больше не смей никого приводить в мой дом! — услышал он вдогонку, когда Катя закрывала за ним дверь.
Именно тогда он решил, что женится на ней и заберёт её из этой невыносимой обстановки. Его любимая девушка не должна жить в таких условиях.
— А про тебя они говорят, что ты женишься на мне из-за моей квартиры, — прервала его воспоминания Катя. — А не потому что ты меня любишь.
— Я на тебе женюсь из-за квартиры?! Какая глупость! Да ты же мне рассказала только на прошлой неделе, что ты хочешь, чтобы мы жили там. А до этого мы встречались два года и предложение я тебе сделал давно, когда я ещё не знал ничего. У меня есть своя квартира, и она меня вполне устраивает. Я вообще не хочу переезжать. Мне до работы близко и друзья у меня здесь. Это же ты предложила на Фрунзенской жить, Катя?!
Катя молчала, думая о том, что он прав. Она действительно никогда не рассказывала, что у неё есть квартира. Просто её родственникам, как всегда удалось сбить её с толку.
— Катя, ты что им поверила?
— Нет, — покачала она головой. — Просто я думаю, что … — она замолчала. — Я не смогу пока забрать у них мою квартиру.
— И не надо, — воскликнул Паша. — Да гори она ясным пламенем. Мне ты нужна, а не квартира. Я тебя люблю.
— И твоё предложение остаётся в силе? — спросила Катя, внимательно наблюдая за ним.
— Ну конечно, глупенькая ты моя. Более того: я больше не отпущу тебя туда, а то они ещё каких-нибудь мерзостей про меня наговорят, и я не буду знать как оправдаться. Твой дом теперь здесь, а туда сходим вместе вещи твои забрать или можем вовсе не ходить — новые купим.
На Катином красивом лице, всё ещё бледном и грустном, появилась слабая улыбка, и девушка неуверенно спросила:
— Так ты, действительно, любишь меня?
— Конечно, — Павел заключил её в объятия и их долгий поцелуй прервал их печальный разговор. Позже Катя спросила:
— А твои родители? Они не будут против, если я останусь здесь.
— Нет, конечно. Я ведь им так и не решился рассказать, что собираюсь уезжать. Они так радовались, что мы будем жить вместе. А теперь выходит, что правильно сделал, что ничего не говорил.
Оставшееся время до свадьбы Катя жила у Паши. Он настаивал, чтобы она прервала всякое общение со своими родственниками, но Катя не смогла не пригласить их на свадьбу, объясняя это тем, что они много для неё сделали, и она не хотела выглядеть неблагодарной. У Паши было своё мнение на этот счёт. Он знал, что они просто использовали Катю, но не вмешивался, чтобы не раздувать конфликт. Надеялся, что после свадьбы эти люди исчезнут из#nbsp их жизни.
Конец ознакомительного фрагмента
